Недавно я совершил небольшое путешествие по Аргентине и, верный журналистским инстинктам, записал свои впечатления. Ничего особенного, что называется, путевые заметки. Но несколько открытий я для себя сделал.
фото: pixabay.com
Более всего мне было любопытно увидеть, как эта страна пытается добиться, казалось бы, невозможного — встроить социалистические идеи в рыночную экономику: а это как скрестить ужа и ежа. Парадокс, но кое-что у них на этом пути получается, правда, и цена экспериментов немалая. В Аргентине, например, бесплатное высшее образование. Что замечательно. Но в своей доктрине доступности образования эта страна, похоже, забежала слишком далеко. Как мне рассказала наш гид, в университеты здесь принимают всех желающих — буквально без экзаменов. Не уверен, что такой подход рождает хороших специалистов. Но социальная справедливость, конечно, торжествует. Также здесь есть и общедоступная (бесплатная) медицина. Говорят, очень даже приличная. Другое дело, что иных процедур (вроде томографии) приходится дожидаться неделями. Впрочем, есть здесь и частная страховая медицина: хотите получше, побыстрее — пожалуйста, за ваши деньги любой каприз.
Аргентина — страна многочисленных социальных выплат. Но одна удивила меня более всего. Как рассказывала наш гид, когда ее семья в середине 90-х иммигрировала в Аргентину, первым работу нашел ее муж. Так вот, мужу доплачивали к зарплате за неработавшую жену и двух несовершеннолетних детей. Не знаю, сохранилась ли эта выплата до дня сегодняшнего, но тогда она была весьма актуальна. Актуальна, потому что Аргентина, как я мог понять, дольше многих других относительно развитых стран сохраняла черты патриархального общества. Например, еще совсем недавно, до 90-х годов, было не принято, чтобы замужняя женщина работала. Женское дело — хозяйство, воспитание детей, а в семьях посостоятельнее — еще и светская жизнь. Впрочем, никаких запретов на образование и работу для женщин не было, просто так было не принято.
В стране с левыми правительствами, понятно, есть сильные профсоюзы. Что, конечно, очень хорошо для их членов, но совсем не факт, что это хорошо для страны в целом. Не так давно, например, появился проект сооружения мусорообрабатывающего завода в Буэнос-Айресе. Мы в России знаем, как это важно. Но мэр столицы отклонил проект. Сооружение такого завода, сказал мэр, приведет к большой потере рабочих мест в отрасли. Профсоюз мусорщиков этого не допустит, объявит забастовку, и что тогда? Город утонет в грязи.
Несомненно, весь этот аргентинский социализм смотрится очень даже заманчивого. Ну в самом деле, кто будет против бесплатного образования и медицины, против бесконечных пособий и выплат? Но весь этот праздник жизни имеет свою цену, и похоже, слишком высокую для Аргентины. Страна очевидным образом живет не по средствам. Завышенные социальные стандарты неизбежно влекут к провалам в экономике и падению уровня жизни. Страна не вылезает из кризисов, инфляция измеряется двузначными числами. Но, как водится, гуманистические идеи социализма бегут впереди экономики: как мне рассказывали, 30% процентов населения не платит налоги, а, напротив, получает от государства пособия. И, понятно, не очень стремится найти работу. Притом, что еще 30% живут серыми доходами и, соответственно, тоже не платят налоги. И лишь оставшиеся 40% населения пополняют казну. Если эти цифры верны, я не представляю, как такая экономика вообще может функционировать.
Но как-то функционирует. Я бы не назвал Аргентину уж очень бедной страной, но по уровню потребления она заметно отстает от Европы, да и от Москвы тоже (о других наших городах судить не берусь). Как я мог понять, в быту аргентинцы весьма скромны. В Буэнос-Айресе, например, вы не увидите дорогих машин. В основном автомобили экономкласса местного производства по лицензии известных марок. Как мне с гордостью объяснили, многие марки собираются с очень высокой степенью локализации. Что, конечно, замечательно, однако улицы бороздят в основном сильно изношенные авто. Что неудивительно: на любую машину государство требует уплатить 50-процентный налог. И это еще одна цена аргентинского социализма. Как, собственно, и вся плотно зарегулированная государством местная жизнь. Законы, инструкции, правила — то можно, этого нельзя — хроническая болезнь левых. Социалисты всегда лучше самого народа знают, чего хочет народ.
Ну и о том, что с местным социализмом вроде бы никак не связано, хотя кто его знает, заезжему туристу открывается не вся картина. Как я понял, аргентинцы, во всяком случае в Буэнос-Айресе, совсем не рыбная публика. Супермаркеты практически не торгуют этим продуктом, хотя страна, можно сказать, стоит на океане. Береговая линия тянется чуть ли не на 5 тысяч километров. А вот надо же, рыбу здесь не любят. По этой причине семья нашего гида, воспитанная на российском разнообразии вкусов, за рыбой время от времени ездит в китайский квартал. Аргентинцы же, если и заходят в китайский продуктовый магазин, зажимают нос, запах рыбы их убивает.
Зато мясо бередит аргентинскую кровь, поднимает настроение и разжигает зверский аппетит. На моих глазах, к примеру, посетитель в ресторане умял огромный кусище говядины, не менее чем в полкило. Местное мясо, нежнейшее на вкус, приготовленное на гриле, источающее оглушительный аромат, и вправду, изысканное блюдо. Чему удивляться: аргентинские коровы, когда-то завезенные из Англии, не знают слова «коровник». Круглый год их здесь держат в свободном выпасе. Никаких тебе комбикормов или сена — только свежая трава все 365 дней в году. Понятно, что в основном здесь коровы мясной породы. Но даже дойных коров доят непосредственно в поле.
Ну и в заключение несколько слов о знаменитом аргентинском танго. Если кто не знает, изначально это был танец городских низов, и появился он в злачных местах рабочих кварталов. Вероятно, есть несколько версий рождения танго, мне же довелось услышать весьма пикантную. Аргентина — это страна иммигрантов, как и Америка. По каким-то причинам на протяжении долгого времени в страну не допускались одинокие женщины, только замужние дамы. Нехватка слабого пола достигала невиданной диспропорции: на одну женщину приходилось семь мужчин. Свободных, т.е. незамужних женщин, можно сказать, что и не было, но были бордели с контрабандно завезенными дамами. Но и заведений тоже не хватало, а потому туда выстраивались длиннющие очереди. В ожидании своего часа мужчины развлекались высокоинтеллектуальной игрой под названием «костяная нога». Это игра на двоих, в которой партнеры поочередно пытаются наступить на ногу друг другу, а противник должен вовремя отпрыгнуть или как-то иначе отвести ногу. Постепенно правила менялись и усложнялись, теперь уже партнеры должны были держаться руками друг за друга, как в танце. Со временем, развлекая ожидавших в очереди, им стал подыгрывать музыкант, задавая игре ритм. Тут уже игра и в самом деле стала чем-то напоминать танец. Который, правда, танцевали двое мужчин. Позже — очевидно, в рекламных целях — к танцующим мужчинам стала присоединяться и дама, которую для развлечения очереди направлял бордель. Подозреваю, что эта обязанность не слишком радовала тех дам, кому выпадало танцевать, отвлекая от основной работы и заработка.
Стоит ли говорить, что движения, па в этом танце были не слишком эстетичны, если не сказать вульгарны. Но, видимо, было в нем что-то, что со временем вывело его на улицы рабочих кварталов. Танец постепенно менялся, обретая более изящные формы, но его чувственная основа оставалась неизменной. Уже только этого было достаточно, чтобы быть отвергнутым благопристойной публикой, не говоря уже о чопорном высшем свете. Танго так бы и оставалось достоянием бедных кварталов, если бы танец не докатился до Европы, которую дивным образом обуяла тангомания. Там танец пришелся по вкусу и простому люду, и свету. А вот уже из Европы танго возвратилось в Аргентину, как бы с паспортом нравственной благонадежности.
Для Аргентины Европа всегда была мерилом стандартов стиля, вкуса и образа жизни. Собственно, аргентинцы — основе свой выходцы из Италии и Испании — на генетическом уровне тянутся к своей праматери Европе. А Европа и в самом деле как бы ступила одной ногой на эту землю, правда, не позаботилась приставить вторую. И в архитектуре, и в моде, и во всем остальном в Аргентине чувствуется подражание Старому Свету. Это ни в коем случае не в упрек стране, а лишь для сведения будущих туристов. Если вы не чужды романтике гаучо и пампасам, питаете слабость к мясным изыскам, а тем более к танго, то, конечно, Аргентина — это ваша страна.
Собственно, в каком-то смысле это и наша страна. В отличие от Северной Америки Южная Америка гораздо теплее относится к России и россиянам. Левые правительства многих латиноамериканских стран традиционно тяготели к Советскому Союзу и воспитали это чувство симпатии в местных жителях, что в какой-то мере сохраняется и до сих пор. Аргентина не стала исключением.
